Название: Блокадный дневник
Сценарий: Андрей Зайцев
Продюсер: Андрей Зайцев, Ольга Гранина, Софья Урицкая
Оператор: Ирина Уральская
Композитор: Ираида Шульц, Екатерина Химичева
Художник: Ираида Шульц, Екатерина Химичева
Монтаж: Андрей Зайцев
Жанр: драма, история
Премьера (РФ): 8 сентября 2021, «Inside Promotion»
Премьера пользовательские настройки (РФ): 8 сен 2021, Ср
Возраст: зрителям, достигшим 12 лет
Продолжительность: 118 мин. / 01:58
Описание: Февраль 1942 года, лютые морозы, страшный голод. Не работает водопровод и электричество, транспорт стоит, Ленинград завален снегом и парализован. Молодая женщина Ольга идёт через весь город к своему отцу. Она только что похоронила мужа и уверена, что скоро тоже умрёт от голода. Она хочет в последний раз увидеть своего отца и проститься с ним.
Рейтинг КиноПоиск: 4.698 (604)
Фильм снят по мотивам произведений Ольги Берггольц, Даниила Гранина и по воспоминаниям блокадников.
Непроработанная травма
------
Премьера фильма «Блокадный дневник» состоялась в рамках основного конкурса 42-го Московского международного кинофестиваля. Картина получила главный приз фестиваля и приз зрительских симпатий.Фильм повествует о первой блокадной зиме, самом тяжелом периоде блокады Ленинграда, от лица женщины по имени Ольга. Собственно, базой послужили воспоминания Ольги Фёдоровны Берггольц, а вдохновением — «Блокадная книга» Даниила Гранина и Алеся Адамовича. По классике, путь от появления идеи до реализации занял 10 лет.Как это выглядитСерые и белые оттенки жизни (больше похожей на смерть) в размытых снегопадом и немцами рамках Ленинграда. Февраль 1942 года. Люди умирают от голова тысячами. Водопровода и электричества нет. Немцы периодически стреляют по домам, людям — и снова людям, который пришли на помощь первым жертвам. Очереди за хлебом, замёрзшем напрочь в -30 градусов, стоят с вечера или ночи, потому что других целей у людей просто не осталось. Ольга сидит в занесённом пылью, снегом и смертью доме, соседей почти не осталось, мужа тоже не осталось, как и еды, как и надежды. Она хочет увидеть отца — напоследок перед смертью. Но не знает, жив ли он сам. И предпринимает отчаянную попытку добраться в другой конец города, чтобы там умереть.Зрителя плавно, но настойчиво вводят в эту ледяную кому, где всё заторможено. От голода и холода люди замедляются, медленно ходят, медленно думают. Мучительно смотреть, потому что такой темп жизни — как из триллера или очень грустной сказки. Это такое чистилище, где люди уже не живые, но ещё и не мёртвые. Они на грани поедания друг друга, вещей, детей. Могут замёрзнуть в пути или просто уснув. И так и остаются, словно памятники, вдоль улиц, в трамваях, на площадях. И кто-то продолжает — вот ведь работа — вывозить тела и пытаться их хоть как-то захоронить в насквозь поледеневшей земле. Одно сплошное бесконечное замедленное мучение, которому нет конца, и посреди него — женщина, которая идёт в никуда и рискует не дойти.Что это на самом делеЭто травма, о которой мы будем говорить ещё десятилетиями, и не сможем остановиться, пока не подкосится новых травм. Она непроработанная, потому что люди просто не успели это осознать в моменте. Им надо было выживать во время войны, во время блокады. А затем — жить дальше и восстанавливать то, что осталось. Тоже как-то не до анализа. Спустя несколько поколений люди, которым, к счастью, не довелось увидеть произошедшего своими глазами, оглядываются туда, где они не были. Оглядываются в воспоминания родных, в книги, в поэзию, песни, постановки. Всматриваются. А затем, ослеплённые и в слезах, пытаются осознать, что они только что увидели. Как с увиденным жить — и как с ним жили? Как вообще это возможно пережить?И вот это оглядывание не имеет конца. Даже если уже сотни фильмов были сняты о нашей большой национальной травме. Даже если тысячи книг были написаны о нашей главной трагедии. Эта тема до сих пор центральная. Мы не готовы жить дальше, пока все, кто считает нужным, не выскажется по-своему на эту тему. И высказывания не прекращаются. И получают главные призы фестивалей. Хотя, вероятно, других достойных кандидатов и не было. Или дело в том, что из всех тем в мире лишь эта — достойна? Наше общественное сознание фиксируется на теме войны, и это выглядит как фиксация на толерантности и многообразии в новых правилах «Оскара». Только эти темы, только эти люди. Но ведь кино в таком количестве рамок и ограничений перестаёт быть искусством. Оно превращается в какой-то инструмент, повязанный с политикой и неведомо чем ещё. А это неправильно. Кино должно оставаться искусством.Вот что ещё странно: международный кинофестиваль собрал в конкурсе из 13 фильмов аж пять российских картин. Остальное — ближайшие друзья-соседи. Но это не в тему «Блокадного дневника». Просто такому фильму нельзя было не дать приз. О блокаде фильмов практически нет. И можно даже сказать, что такой фильм был нужен. Но в первую очередь он не про художественную ценность, а именно про то, что людям до сих пор нужно и важно говорить на эту самую тяжёлую в истории страны тему.Чем действительно хорош фильмВо-первых, игра Ольги Озоллапиня, исполнившей главную роль. Мне кажется, это очень тяжёлая работа. Картина, к тому же, очень часто балансирует посередине между игровым жанром и документалистикой. Так что вдвойне тяжело.Во-вторых, форма исполнения. Повествование ведётся от первого лица. Мы слышим, что чувствует и думает главная героиня. Мы проходим весь путь вместе с ней. Видим Ленинград её глазами.В-третьих, собственно, эта грань. Почти документальное кино. Оно даже не чёрно-белое — оно серо-белое. Ленинград напрочь потерял свой цвет. Люди перестали делить тот мир на цвета. Каждый день вмещал в себя только одно самое важное дело: выжить. Пока вокруг снег смешивается с прахом.В-четвертых, атмосфера. Это настолько непередаваемо, что лучше просто один раз увидеть — на экране, не в жизни. Увидеть это чистилище, бесконечное и беспросветное — и никогда не забывать.
